Н.Рерих и эстонское изобразительное искусство

Эви Пихлак (1928-1993), искусствовед

Доклад в Институте истории Эстонской АН на прошедшей 16 фервраля 1991 года научной конференции «Рерих — гуманист», посвящённой памяти П.Ф.Беликова — основателя научного исследования наследия Рерихов.

Как известно, в начале нашего века в эстонском искусстве складывается важнейший переломный период, когда наши ведущие художники решительно отказались от академических художественных традиций и перешли на сторону происходящего по всей Европе процесса обновления искусства. В эстонской литературе и искусстве набирало силу неоромантическое направление, в авангарде которого стояло движение «Ноор Ээсти» (Молодая Эстония). Наряду с интернациональным, важную роль имел в этом процессе и национально-романтический уклон. Оживление мифического прошлого своей страны происходило как в литературе, так и средствами изобразительного искусства.

Черпали силу в том направлении из скандинавских и финских примеров, немаловажной при этом была и роль русского искусства. Ведь местом учёбы большинства наших художников был Петербург. Из части национально-романтических устремлений пример подавал именно Рерих, у которого в свою очередь также имелись тесные связи со скандинавским искусством. Нашим старейшим и одним из первых создателей произведений на темы народного эпоса «Калевипоэг», был родившийся в 1865 г. Кристьян Рауд. Он учился в Петербургской и Дюссельдорфской Академиях Художеств, впоследствии направился в художественную школу Азбэ, где и выбрал для работы свободную своеобразную манеру. Говоря о влиянии на него, нельзя не отметить наряду с именами Галлен-Каллела и Холдер и имя Рериха. Эти влияния не прямые, но общее направление всё-таки определяют. Начало общего, к примеру, наряду со стилистическими элементами и в восприятии мироздания с определённым космическим элементом. (Примером является общехудожественное восприятие космического элемента наряду со стилистическими элементами).

Эстонским художником, мимо которого в связи с Рерихом никак нельзя пройти, был родившийся в 1884 г. Николай Триик. Вначале он учился в художественной школе Штиглица, но после исключения оттуда за участие в революционных событиях 1905 г., он, вместе с другими соучениками-эстонцами, которых постигла та же судьба, направился в Западную Европу. Но с 1908 по 1910 годы он провёл попеременно на родине и в Петербурге. Этот край не потерял для него интереса наряду с контактами с западным искусством. В город на Неве его вёл именно интерес к созданию эстонского искусства с мистическим направлением, вдохновление к которому он ранее почерпнул из норвежского искусства. Художником, чьё творчество более всего стало притягивать его в Петербурге, был именно Николай Рерих. В то время Рерих преподавал в художественной школе Обществе Поощрения Художеств, куда вольнослушателем стал ходить и Триик. Он воодушевлённо работал в рериховском классе композиции.

Рассматривая творчество Триика, видно, что он, похоже, многому научился у Рериха. С этого времени он последовательно стал заниматься живописными композициями в национально-романтическом духе. При этом он старается изучать местное, эстонское народное искусство так, как Рерих делал это в отношении русского народного искусства. На границе 1-го и 2-го десятилетия века были созданы такие произведения Триика, как «Военный рог зовёт», «Борьба», «Самолёт». Особенно интересна созданная в 1909 г. композиция «Уход на войну» (другое название «Песнь Ванемуйне»). Там изображена процессия отправляющихся в путь древних эстонских воинов. В центре на лошади Ванемуйне с каннеле. Вряд ли Триик создал бы эту работу такой, если бы не повидал предварительно картин норвежца Герхарда Мунта или своего тогдашнего учителя Николая Рериха. Помимо желания встает перед глазами картина Рериха 1904 г. «Битва Александра Невского с ярлом Биргером». Параллели проявляются в движении лошадей, в использовании пик и копий в качестве расчленяющего элемента композиции. О столь же прямом влиянии Рериха можно говорить и в случае с темперой 1910 г. «Борьба», где вновь используется тематика нашего народного эпоса «Калевипоэг». Здесь можно найти прямо аналогичные с Рерихом отдельные детали (фигура воина на поднявшейся на дыбы лошади и др.)

Едино с Рерихом и стремление к общему декоративному впечатлению панно, не характеризуя психологически подробнее главного героя.

Добавим при этом, что Триик-портретист умел при желании прекрасно передать своеобразие человеческой личности. В дальнейшем национально-романтическое направление в творчестве Триика сократилось. Существенным оно было именно до I Мировой войны.

До 1910 г. в Петербургском Обществе Поощрения Художеств учился и наш рано умерший художник Александр Ууритс. Он получил там те же впечатления, что и Триик. В какой-то мере он взял примером для себя и работы Триика, но его мощь самовыражения была значительно скромнее, чем у Триика.

Мимо имени Рериха нельзя пройти и в случае с родившимся в 1878 г. современником Триика пейзажистом Конрадом Мяэ. Его творчество — пример отдалённых отражений рериховского влияния. Во время I м.в. К. Мяэ, также вначале учившийся в Петербурге, создал ряд интересных пейзажей. Знамениты его разработки неба в пейзажах середины 2-го десятилетия. Мы часто видим там рдеющее небесное пространство с вращающимися красными облаками, напоминающие рериховскую «Вечернюю Зарю» 1914 г. В разговоре о Конраде Мяэ интенсивные цветовые восприятия вновь возвращают к рериховским влияниям.

О Рерихе надобно говорить и в связи с Августом Янсенном, Оскаром Каллис и Романом Найманом. Последний занимался в своё время театром и сценическими постановками, и в связи с этим опять-таки примером для него был Н. Рерих, оказавший существенное влияние на русскую живопись декораций.

Соприкосновения с Рерихом были и у эстонского писателя и журналиста, занимавшегося также искусством, Яана Вахтра (1882-1947). Уже будучи журналистом, он направился в 1912 г. в Ригу учиться искусству и оттуда далее в Петербург, продолжая занятия в 1913-1916 гг. в основном в художественной школе Общества Поощрения Художеств. Там и пришлось ему соприкоснуться с Рерихом. В своих воспоминаниях он так характеризует Рериха: «Его манера обучения была предельно проста. Он определял тему и формат эскиза, объяснял в нескольких простых словах, какие и каким образом разместить фигуры, добавляя при этом, что так сделал бы он лично, но каждый может делать так, как ему нравится. Для завершения эскиза давал неделю. Для просмотра эскизов он велел их развесить на стену и тогда начинал основательно их рассматривать. Никогда не видел более участливого и доброжелательного учителя искусства, чем Н. Рерих. В каждой работе, даже самой плохой, находил что-то позитивное, побуждая к работе и тех, кто иной раз терял веру в свои силы. В основном ему нравились исторические и музейные темы, ибо он был самым одарённым и известным живописцем на темы древнерусской истории. Он был всесторонне образованной личностью, закончив юридический факультет Петербургского Университета, археологический институт и Академию Художеств. Своим поведением он походил более на учёного, чем на художника. В школе он имел высокий авторитет и к нему обращались только по самым важным вопросам». (Я. Вахтра. Избранные произведения. Таллинн, 1961, стр. 124). Эта знаменательная характеристика интересна помимо всего прочего еще и потому, что мы не можем причислить Я. Вахтра напрямую к последователям рериховского национального романтизма. Его привлекали скорее кубо-конструктивистские направления. Но как будущий педагог, Я. Вахтра мог кое-чему научиться у Рериха. То, что художник с совершенно другими устремлениями мог оценить положительные стороны Рериха, ещё раз подтверждает влияние его личности.

Это были отдельные примеры о соприкосновениях эстонских художников с этим выдающимся русским мастером. Тему можно было бы развить и в ширь, и в глубь. В любом случае обращение к Рериху в Эстонии и Таллинне обосновано самым непосредственным образом.