«Рамаяна» по-русскиЮрий Златопольский «Молодежь Эстонии», 19 декабря 1986 г.
В Делийском международном аэропорту бородатый таможенник-сикх тщательно проверяет багаж, документы, просит заполнить какие-то бумаги, но я его не совсем понимаю. И не столько потому, что «индийский» английский отличается от моего — просто я, как и мой семилетний сын, внимательно изучаю чалму со звездой в центре, не вполне веря, что происходящее не является плодом моего воображения. Да, мы в Индии, в стране «Махабхараты» и «Рамаяны», стране факиров и йогов, стране махараджей и браминов. За окнами автобуса, в котором нас, шестнадцать преподавателей русского языка, направленных на работу в Индию, везут из аэропорта в гостиницу, — обычный городской пейзаж. Высотные здания, широкие проспекты, нескончаемые потоки машин. Неожиданно кто-то из моих коллег со сдавленным стоном восторга издает: — Слон! И действительно, по проезжей части дороги важно и неторопливо с погонщиком на спине шествует слон. К сожалению, это был единственный случай, когда мы увидели его «при исполнении служебных обязанностей». Экономика Индии развивается очень быстро, стремительно исчезают и все приметы старого: слонов заменяют машины, факиров — компьютеры... ...Не только Дели, но и четырехмиллионный Бангалор, столица штата Карнатака, куда я был командирован на работу, тоже оказался очень современным, европейским по своему стилю. Городом-садом называют в Индии этот упрятанный в зелени каменный гигант. Огромный цветущий парк напоминает и территория Индийского института наук. Великолепен по законченности планировки институтский комплекс — его многочисленные, оборудованные по последнему слову техники, лаборатории и общежития, студенческий клуб и жилые коттеджи для профессорско-преподавательского состава. Здесь мне предстояло преподавать русский язык студентам, аспирантам и докторантам. В истории индийской науки и техники это учебное заведение сыграло огромную роль. Основал его в начале века индийский миллионер — добивался открытия института ценой невероятных усилий, преодолевая запреты и препоны, чинимые тогдашними заокеанскими хозяевами страны. Когда иноземцев прогнали, институт перешел в ведение государства и стал одним из крупнейших учебных заведений страны, где готовят собственные национальные кадры в самых различных отраслях знания — физики, химии, биологии, кибернетики, металлургии... Физикам многих стран хорошо знакомы труды профессора П. С. Нараянена. Вице-президентом международного химического общества является его директор С. Н. Рао, президент Индийской Академии наук. Он имеет широкие контакты с химиками всего мира, не раз бывал в нашей стране и однажды приезжал в Таллин. Частыми гостями в течение двух последних лет были в Бангалоре и наши ученые. При мне встречали киевских специалистов в области металлургии, ленинградских и московских физиков и математиков, выступал с лекциями профессор А. П. Капица. Русский язык, который я преподавал, — предмет для здешних студентов необязательный. Всего у меня их было сорок восемь — немного, конечно, для огромного города, но все, кто хотел его изучать, занимались с энтузиазмом. В первый же день ко мне подошел молодой человек, аспирант-химик Т. Прем Кумар, представившийся президентом Русского клуба института. Со временем он стал не только одним из моих лучших студентов, но и ближайшим помощником, верным и близким другом. Вырос Прем в очень бедной семье, но всегда был первым учеником — и в школе, и в колледже, по этому учился бесплатно и смог получить приличное образование. Он выдержал конкурс в несколько тысяч человек на одно место (!) и в числе трёх лучших студентов поступил в Индийский институт наук. Впервые в жизни я встретился с таким необычайно добрым и сострадательным к чужим бедам человеком. Прем, сам постоянно недоедая из-за того, что половину своей стипендии ему приходилось отправлять домой, на оставшиеся деньги помогал нуждавшимся товарищам. Однажды я не видел его несколько дней и очень встревожился, а когда стал о нем расспрашивать, узнал, что от истощения он упал, потерял сознание и его положили в больницу. Но вот выясняется, что в тот же вечер, когда друзья принесли ему ужин, он отдал его маленькому сыну уборщицы, лежавшему на соседней койке, решив, что ребенок более голоден, чем он. С разрешения врачей я отнёс Према к себе домой, и мы с женой стали сами его выхаживать. Прем мечтает приехать в нашу страну на стажировку, и надеюсь, такая возможность у него скоро появится. Другой моей замечательной помощницей, без которой не проходила ни одна лекция, ни один просмотр советского фильма, была студентка Рама. Исключительно трудолюбивая, она работала по восемнадцать часов в сутки, делая короткие перерывы на еду и пятичасовой сон. (Хочу заметить, что большинство индийских студентов и школьников, с которыми я был знаком, трудятся с полной отдачей сил.) В результате всего за два года Рама стала свободно читать и писать по-русски, овладела разговорной речью. Как учитель я счастлив, что этой осенью она стала студенткой первого курса филологического факультета в Москве. Недавно она побывала у меня в гостях в Таллине. Приезжала за научными консультациями и заведующая кафедрой русского языка из города Хайдарабад Б. Пратима Деви — стажёр Института русского языка имени А. С. Пушкина. С нетерпением жду встречи и с другими моими друзьями — астрофизиком С. Чаттерджи и его женой физиком Вани. Они оба кандидаты физико-математических наук и скоро приедут в нашу страну для совершенствования своих знаний. Нередко моими учениками становились и просто люди из города, приходившие ко мне домой и на работу с просьбой.
Как правило, это были люди очень разного общественного положения — от бедных учительниц до состоятельных адвокатов, люди разных политических убеждений и взглядов, но объединяли их симпатии к нашей стране и к нашему народу. Чем я мог им помочь? По правилам института, для посторонних людей занятия в учебном заведении проводить нельзя. И тогда я решил — буду учить у себя дома. Мне разрешили. Мои многие ученики были по-настоящему влюблены в русский язык. Индийцы вообще очень любознательны и просты в общении. Во время уроков они забрасывали меня вопросами, и тогда, чтоб не отвлекаться от наших занятий, я назначал им другое время для наших бесед. Не представляю, чтобы у нас так же легко обращались с вопросами к незнакомым людям. Мы, естественно, устроены иначе, и информированы лучше, и всё же... Интересовало моих собеседников всё: наша система здравоохранения, образования, внешнеполитический курс СССР, история страны, обычаи... В результате таких внеплановых встреч мой рабочий день удлинился более чем на тридцать часов в неделю. Но я был счастлив помочь этим людям, а кроме того получил возможность видеть чисто индийскую восторженную реакцию. Им ведь и в голову не приходило, что можно работать, не получая за труд деньги. Кое-что для этих людей мне все-таки удалось сделать. Сейчас впервые за годы существования института там работают вечерние курсы повышения квалификации для людей разных специальностей — фактически для всех горожан, желающих изучать русский язык. В отличие от других крупнейших городов Индии — Калькутты, Мадраса, Бомбея, Дели — в Бангалоре пока нет Советского культурного центра. Неудивительно, что его жители знают о нашей стране мало, и неслучайно поэтому большим событием стал приезд наших специалистов с выставкой «Советское градостроительство». Многим увиденным бангалорцы были неподдельно восхищены, ведь они даже не представляли, как выглядят советские города и живут советские люди. Среди прочих был и проект таллинского микрорайона Вяйке-Ыйсмяэ, получивший Государственную премию. Его индийцы тоже высоко оценили, но особенно сильно заинтересовались проектами наших домов для сельской местности, и многие хотели их получить. Другим важнейшим событием в области культурного обмена между нашими странами стала выставка живописи и графики Советской Прибалтики, которую привез в Бангалор работник Министерства культуры ЭССР Андрес Мянд. Вот уж поистине мир тесен! Обе советские выставки в Бангалоре открывал замечательный художник, видный общественный деятель и борец за мир, сын известного русского художника Николая Рериха Святослав Рерих. Благодаря Святославу Николаевичу в Бангалоре её посетило огромное множество людей. Выставки проходили в созданном Святославом Рерихом Музее искусств. В этом музее, своеобразном культурном центре Бангалора, по замыслу художника будут собраны древние произведения местной национальности народа каннада. И не только собраны. Возродить это ныне почти исчезнувшее национальное искусство индийского народа призвана созданная Рерихом при музее художественная школа, в которой сам он преподает современную живопись. Поразителен, если вдуматься, факт — русский человек взялся воскресить искусство одной из индийских национальностей, сделал то, что никому ещё не удавалось. В этом, мне думается, весь Святослав Рерих, его подлинный интернационализм. Этой его характерной для русской души глубиной, способностью постичь душу индийского народа не раз восхищалась Индира Ганди. Вместе со Святославом Рерихом я не раз побывал и в созданной им в Бангалоре школе — имени замечательного индийского философа Ауробиндо, большого друга нашей страны, посетившего Советский Союз в тридцатые годы. Общеобразовательная школа, в которой занимается две тысячи человек, существует во многом на деньги Рериха. В основу воспитания здесь положены гуманистические идеи самого Рериха и Ауробиндо, чьи этические взгляды ему были очень близки. Директор этой школы мисс Адити, большая поклонница таланта замечательного художника, человек, который последовательно проводит в жизнь эти идеи, считает, что главное в человеке — его нравственная основа. Если ребенок созрел нравственно, он созрел и для получения знаний. Лично меня здесь поразила особая гармония отношений, нежной взаимной привязанности ребят и учителей. Учителя не могут жить без своих воспитанников, а дети, которых на выходные родители забирают домой, плачут и просятся назад в школу. Не об этом ли и мы все мечтаем? Сказанное — лишь небольшая часть той общественной работы, которую ведёт Рерих. По приглашению его и его жены Девики Рани Рерих, первой актрисы индийского кино и продюсера, я побывал в гостях у него дома, что в двадцати пяти .километрах от Бангалора. Святослав Николаевич показал уголок, который ему очень напоминает Родину. Показал и свои картины, увидев которые, сынишка прошептал мне на ухо: «Папа! В них, наверное, можно влезть и всё там потрогать, такие они живые!» Рерих удивительнейший, умнейший, интеллигентнейший человек, и я счастлив, что судьба подарила мне с ним встречу. Сейчас Святослав Николаевич, по просьбе Раджива Ганди, пишет портрет Индиры Ганди, который будет висеть в парламенте напротив им же написанного портрета Джавахарлала Неру. Имя Рериха давно уже стало для обоих народов символом советско-индийской дружбы. О жизненности этих связей Николай Рерих писал так: «Тянется сердце Индии к Руси необъятной. Притягивает великий магнит индийский сердца русские. Истинно «Алтай—Гималаи» — два магнита, два равновесия, два устоя. Радостно видеть жизненность в связях индо-русских».
|
вернуться
|
