О влиянии Н.К.Рериха на культуру первой Эстонской республики *

В. Л. Мельников

90-летию П.Ф. Беликова посвящается


Где бы ни жил Николай Константинович Рерих — в России, Америке, Индии, — он никогда не терял связи с Эстонией. Этому во многом способствовала его переписка с проживавшими на её территории бывшими преподавателями и выпускниками Рисовальной школы ИОПХ. Художник дорожил этими связями и писал: «В Таллинне живут несколько бывших учеников Школы Поощрения Художеств. Вспоминаю их сердечно и радуюсь, когда читаю в газетах об их успехах. Правильно говорит пословица, что «дружба не ржавеет». Мне приходилось получать вести от бывших учеников из самых различных стран. При этом можно было убеждаться, что все они поминают добром школьное время»1. В 1939 г. в письме Павлу Фёдоровичу Беликову (1911-1982), координатору рериховской группы в Таллинне, Рерих писал: «Если встречаете Эстонских сотрудников, пожалуйста, передавайте им мой привет. Интересно, кто ещё в Таллинне или в Финляндии живёт из наших бывших учеников»2.

В Рисовальной школе ИОПХ в своё время учились эстонские художники Я. Вахтра, Н. Трийк, А. Ууритс, А. Янсен, П. Арен, А. Поозен (Рейндорф)3, педагог И. Бибиева.

Среди коллег Рериха тоже были люди, так или иначе связанные с Эстонией. Например, преподавателями Рисовальной школы ИОПХ работали эстонские художники Николай Роот и Клара Цейдлер4.

Как директор и педагог Рисовальной школы Рерих хорошо запомнился своим ученикам-прибалтам. Так, например, Ян Вахтра в книге «Избранное» вспоминает: «Я не встречал более участливого и доброжелательного художника-педагога, чем Николай Рерих. В каждой работе, даже самой слабой, он всё-таки находил позитивное и, таким образом, склонял к дальнейшим усилиям тех, кто порой терял веру в свои возможности. В школе он пользовался большим авторитетом, и обращались к нему лишь по самым важным вопросам. Ученикам было трудно писать так, как писал Рерих, и мы много ломали голову над тем, в чём заключена сила воздействия его живописи, но так и не смогли постичь этой тайны»5.

Передавая свой опыт, Рерих, как и его учитель А.И. Куинджи, старался не оказывать влияния своим искусством на незрелое творчество учеников, но развивать индивидуальность каждого. И тем не менее некоторое влияние Рериха на творчество эстонских живописцев первой половины XX в. было отмечено такими эстонскими искусствоведами, как Эви Пихлак, Расмусом Кангро-Поолем, И. Соломыковой, а также А. Вагой, самим Я. Вахтрой, Л. Вийроя, Э. Ламп. Последняя, в частности, писала: «На формирование эстонского искусства значительное влияние оказало искусство скандинавских стран и русское искусство. В Скандинавии — Финляндии, Норвегии, Швеции — югендстиль [немецкое название стиля «модерн», от названия мюнхенского журнала «Югенд», основанного в 1896 г. — В. М.] имел особые формы, основной стилевой тенденцией его была ориентация на народное творчество. <...> На её основе зародился национальный романтизм. Характерно, что крупнейший представитель финского национального романтизма живописец А. Галлен-Каллела посвятил основную часть своего творчества финскому народному эпосу «Калевала». Среди русских художников этого направления самым оригинальным был Н. Рерих, на формирование художественной манеры которого сильно повлияла древнерусская живопись»6.

Связи Н.К. Рериха с эстонскими художниками *

Ян Вахтра, уже будучи журналистом, направился в 1912 г. учиться изобразительному искусству в Ригу, а оттуда в Петербург, где он занимался в 1913-1916 гг. в Рисовальной школе ИОПХ. Состоя в Обществе эстонских студентов Петербурга, поддерживал дружеские контакты со многими эстонскими деятелями искусства, из которых впоследствии он особо отмечал Августа Янсена. Очевидно, в это же время Вахтра познакомился с заканчивающим обучение в Рисовальной школе ИОПХ Николаем Трийком. Именно в школе Общества поощрения художеств Вахтре довелось встретиться с Н.К. Рерихом. По его собственному признанию, своим мастерством, чёткостью линий и силой цветовой гаммы Вахтра обязан своим учителям П.С. Наумову, А.А. Рылову и Н.К. Рериху7.

В воспоминаниях он так характеризует Рериха: «Его манера обучения была предельно проста. Он определял тему и формат эскиза, объяснял в нескольких простых словах, какие и каким образом разместить фигуры, добавляя при этом, что так сделал бы лично он, но каждый волен делать так, как ему нравится. Для завершения эскиза давал неделю. Для просмотра эскизов он велел повесить их на стену и тогда начинал их основательно разглядывать. <...> В основном, ему нравились исторические и музейные темы, ибо он был самым одарённым и известным живописцем на темы древнерусской истории. Он был всесторонне образованным человеком. <...> Своим поведением он походил более на учёного, чем на художника»8.

Эта характеристика интересна помимо всего прочего тем, что причислить Вахтра напрямую к последователям рериховского национального романтизма нельзя. Его привлекали в искусстве кубо-конструктивистские направления. Но как будущий педагог Вахтра мог кое-чему научиться у Рериха. То, что художник с совершенно иными художественными устремлениями мог и спустя годы отмечать значение искусства своего учителя, дорожить общением с ним, ещё раз указывает на широту и многогранность личности Рериха.

Николай Трийк (род. 1884) обучался в Петербурге, в училище технического рисования барона А.Л. Штиглица, но был исключён оттуда за участие в революционных событиях 1905 г. и вместе с другими соучениками-эстонцами, разделившими ту же участь, направился в Западную Европу. 1908-1910 гг. он провёл на родине и в Петербурге. В город на Неве Трийка привёл интерес к зарождающемуся мифологическому направлению в изобразительном искусстве, развиваемому целой группой норвежских живописцев. В Петербурге более всего его заинтересовало творчество Рериха, и он стал посещать Рисовальную школу ИОПХ. С большим воодушевлением он работал в рериховском классе композиции, где многому научился у него, о чём свидетельствует всё творчество Трийка.

С самого начала посещения рериховского класса он стал последовательно разрабатывать композиции в национально-романтическом духе. При этом ориентировался на местное, эстонское народное искусство и изучал его так же глубоко, как Рерих изучал русское народное искусство. В конце 1900-х — начале 1910-х гг. Трийк создал такие произведения, как «Военный рог зовёт», «Борьба», «Самолёт».

Картина «Самолёт» (1910) первоначально имела название «Поход Калевипоэга на Север» и состояла из трёх частей. Ныне известно местонахождение лишь хорошо разработанной центральной части триптиха с изображением корабля (боковые части были значительно меньше разработаны). Композиция картины вызывает ассоциацию с рериховскими полотнами, изображающими корабли викингов.

Особо выразительна созданная в 1909 г. картина «Уход на войну» (второе название — «Песнь Ванемуйне», изображающая процессию отправляющихся в военный поход древних эстонских воинов. В центре на лошади — Ванемуйне, играющий на каннеле и поющий военную песню. Вряд ли Трийк создал бы эту картину такой, если бы не видел ранее картин норвежца Эдварда Мунка (1844-1900) или своего учителя Рериха. Невольно перед глазами встаёт картина Рериха 1904 г. «Александр Невский поражает ярла Биргера» (собрание ГРМ). Сходство проявляется в изображении движения лошадей, в использовании пик и копий в качестве расчленяющего ритмического элемента композиции. О столь же прямом влиянии Рериха можно говорить и в случае с темперой 1910 г. «Борьба», где вновь используется тематика эстонского народного эпоса «Калевипоэг». Здесь можно найти следующие аналоги рериховской работе: фигура воина на поднявшейся на дыбы лошади, цветовое решение.

Сравнивая вообще цветовую гамму полотен Рериха и Трийка, нельзя не заметить сходства в сочетаемости тонов холодных и ярких тёплых, например, в таких произведениях Трийка, как «Рабы» (1913), «Финский пейзаж» (1914), «Рождение свободы» (1919) и других. Общим с Рерихом является и стремление Трийка к стилизации произведений под декоративные панно, не выделяя и не характеризуя главных героев (Впрочем, при желании Трийк-портретист отлично передавал индивидуальность человеческой личности). Влияние на своё творчество Рериха отмечал и сам Трийк в заметках, хранящихся в Таллинне в собрании Н. Андерсена9. Существенным оно было в период до первой мировой войны. В дальнейшем национально-романтические тенденции в творчестве Трийка уменьшились.

До 1910 г. в Рисовальной школе ИОПХ учился и рано умерший эстонский художник Александр Ууритс. Он поступил туда после того, как не сдал приёмные экзамены в ИАХ, не разобравшись с тонами масляных красок, ибо ранее предпочитал графику. Но в школу Рериха он был принят и тут впервые познакомился с дисциплинами классической живописи. Из эстонской школы-ателье Антса Лайкмаа Ууритс вынес стремление к прикладному искусству и характерную графичную манеру отображения реальности. В Рисовальной школе его пристрастия и навыки были ещё более развиты благодаря новой концепции обучения, которой придерживался директор Рерих.

После этюдного и общерисовального натурного класса Г.М. Бобровского Ууритс четыре года развивал свои таланты в классе композиции, который вёл Рерих. Творческий кругозор художника пополнился живописными сюжетами русских сказок и былин. С тех пор Ууритс никогда не отходил от фольклорной темы в своём творчестве. Фольклорные сюжеты и стилизация под фольклор так прочно вошли в его творчество, что позже отразились и на некоторых особенностях стиля и техники10. Примечательны работы Ууритса на эстонские фольклорные сюжеты: «Голод», «Калевипоэг и девушка-островитянка», «После утопления», «Сновидение» (все 1909 г.), «Поющий», декоративные панно «Возвращение с охоты» и «Под звуки каннеле» (все 1912 г.), а также многие другие.

В Рисовальной школе ИОПХ Ууритс встретился со знакомым по школе-ателье Лайкмаа Трийком. В 1908-1910 гг. они снимали одну квартиру, где дружно жили, работали, выполняя задания, полученные в классе Рериха.

После окончания школы Ууритс, нашедший свой стиль в живописи, на какое-то время примкнул к объединению «Мир искусства», председателем которого был в то время Рерих. Вскоре Ууритс уехал на родину.

Старейшим эстонским художником и одним из первых создателей произведений на темы народного эпоса «Калевипоэг» был Кристьян Рауд (род. 1865). Он учился в Петербургской и Дюссельдорфской академиях художеств, позже отправился в художественную школу Ашбе в Мюнхене, где и приобрёл своеобразную творческую манеру. Он отходит от реализма и склоняется к символизму и неоромантизму.

Нужно отметить сильное влияние на Рауда в этот период югендстиля, точнее, одного из его ответвлений — национального романтизма Аксели Галлен-Каллелы, а также творчества Хольдера и Мунка, основоположников этого течения в Скандинавии11.

Наряду с этими именами нельзя не назвать имени Рериха, влияние которого, не будучи прямым, всё же частично определяет направление творчества Рауда. Общей тенденцией, например, можно считать космические мотивы в стилистических элементах картин обоих художников.

Центральной работой Оскара Каллиса является цикл картин к эпосу «Калевипоэг». С 1912 г. до конца своих дней он упорно работает над эпическим циклом пастелей и полотен, написанных маслом (известно около 40 работ)12. Каллис был первым эстонским художником, поставившим перед собой такую задачу. В этом начинании молодого художника соединились любовь и интерес к народному искусству, к историческому прошлому Эстонии и романтический порыв к чему-то героическому, яркому.

В 1913 г. Каллис с экскурсией побывал в Финляндии, а в 1916 г. — в музеях Петербурга и Москвы. Напряжённый поиск своего пути в искусстве увенчался для Каллиса успехом, когда он обратил внимание на иллюстрации к «Калевале» Галлен-Каллелы. Не прошёл он и мимо работ Рериха, а также Трийка, возрождавших легендарную старину13.

Имя Рериха нельзя не упомянуть и в связи с творчеством его современника Конрада Мяги (род. 1878). Его искусство — пример отдалённого, но тем не менее явно ощутимого влияния рериховской живописи. Как и Трийк, Мяги сначала учился в Петербурге. Во время первой мировой войны он создал ряд интересных пейзажей. Изображение неба в пейзажах середины 1920-х гг. ассоциируются с некоторыми цветовыми тенденциями картин Рериха. Как выразился Эви Пихлак в своём докладе в библиотеке Тартуского университета, на полотнах Мяги — «Рдеющее небесное пространство с вращающимися облаками, напоминающее рериховское «Зарево» 1914 года»14. Интересны также сочетания голубого и ярко-оранжевого, вообще холодных и тёплых тонов (причём не только неба), как на картинах Рериха того же периода15. В картине Мяги «Финский пейзаж с сосной» (1910), построенной на контрастах тёмно-синего и ярко-оранжевого, интенсивное цветовое решение восходит к рериховским работам.

В творчестве Аугуста Янсена, вероятно, контактировавшего с Рерихом в Петербурге, кроме общей тематики отдельных картин (таких, как «Поющий» 1953 г.), по всей видимости, влияние Рериха не отразилось. Но Янсен был связан с Рерихом несколько другим образом: он был членом Эстонского комитета Пакта Рериха в конце 1930-х гг. Работы Янсена в то время вошли в постоянную экспозицию музея имени Н.К. Рериха в Риге, в эстонский отдел16.

О Рерихе нужно сказать и в связи с Романом Ниманом (1881-1951), который занимался в своё время театром и сценографией, и во многом примером для него был Рерих17, оказавший существенное влияние на развитие русского театрально-декорационного искусства. Работы Нимана также были представлены в музее имени Н.К. Рериха в Риге, и он также входил в Эстонский комитет Пакта Рериха.

Заканчивая обзор влияний рериховского творчества на искусство его современников — эстонских художников первой половины XX в., повторим мысль Наталии Надточий-Санниковой18 о том, что Николай Константинович Рерих никогда не стремился к созданию какой-то законченной школы живописи, тем более, что его собственный творческий путь от начала до конца прошёл в неутомимых поисках нового в искусстве. Такой же подход к делу он воспитывал и у своих учеников и последователей.

к содержанию

часть 2